Сергей Александрович Стебаков

Разговор с образованным колдуном

Самым интересным в книге Райта "Свидетель колдовства" для меня было то, что на о-ве Ява он встретил весьма высокопоставленного колдуна, который получил медицинское образование в Голландии и, вдобавок, имел ученую степень по химии. Оказывается, одно не мешало другому. Тут я вспомнил, что в "Новом Времени" читал об африканских колдунах, обучавшихся в Оксфордском Университете. В споре с таким колдуном можно, не приспосабливаясь, говорить на своем обычном языке. Как было бы интересно, поспорив с его мракобесием, положить его на лопатки. Но где его найти, такого колдуна? Остается только вообразить его. Вообразить сидящим передо мной в кресле с чашкой кофе. Получается что-то вроде игры в шахматы с самим собой.

Вначале он популярно излагает мне основы своего чудовищного мировоззрения. Оказывается все, с чем мы встречаемся - живое и способно к возникновению идей. Это связано с наличием души, имеющей весьма сложную структуру и способность к весьма разнообразному поведению. Наблюдать поведение души, располагая обычными чувствами, нельзя, и мы ощущаем лишь последствия этого поведения. Например, когда я проходил под деревом, то оно изловчилось стегнуть меня веткой по лицу, то ли у дерева возникло почему-то такое желание, то ли оно подчинилось воле какого-нибудь моего врага - это мне неизвестно. А вот рассеченную щеку я вижу в зеркале и, не прибегая к колдовству, смазываю йодом. Но если я хочу, чтобы такое не повторялось (этак и без глаза останешься!), надо обратиться к колдуну, который, используя дополнительно имеющиеся у него чувства, выяснит ситуацию и оградит от неприятностей разными магическими манипуляция в мире душ. Из этих манипуляций я уловлю лишь самое незначительное, то есть бормотание, жесты и т.п., относящееся к самому главному не более, чем почерк к содержанию письма.

Он умолкает, теперь моя очередь говорить, но пауза затягивается и это меня раздражает. Чтобы показать ему, что вся эта чушь не выдерживает критики, я должен к этой критике приступить и тут я, внезапно и невольно, огорчаюсь тем, что мой собеседник образован. Сказать ему, что ветка стегнула из-за порыва ветра? Он ответит, что ветер тоже повод, что если так, то враг уговорил душу ветра, а тот принудил душу дерева. Но ведь если дерево не способно к возникновению идей, то оно все же живое, а считать живым ветер - это значит отказаться от такого орудия познания, как классификация признаков природных объектов. Нет, это я не скажу. Он напомнит мне о величайшей неясности в вопросе отличия живого от неживого и в вопросе о механизме возникновения идей.

Действительно, почему у дерева не могут возникать идеи? Потому, что оно не похоже на человека? Но слепоглухонемой тоже не похож на обычного человека, однако идеи у него возникают! Впрочем, он может быть беспросветным идиотом, и тогда их нет. Нужна особая квалификация, чтобы разобраться в психических возможностях слепоглухонемого. Вот и оспаривай наличие особой квалификации у колдуна, могущего судить о психике дерева. Так почему мы убеждены в отличии себя от дерева? Ах, вот что! Тут сыграли роль религиозно- или социально-нравственные соображения. Рубить человека безнравственно, а рубить дрова - это полезный труд. Следовательно, простая выгода побудила нас провести некую условную границу между собой и деревом. Вот и все. Не буду поэтому спорить об интеллекте дерева. Тут проклятый колдун меня сразу прикупает так же, как и в вопросе о злонамеренности ветра. Но нельзя же молчать

- Все это весьма интересно, - говорю я с наигранной уверенностью, - Но не могли бы вы как то пояснее рассказать о духовных манипуляциях колдуна, и не кажется ли вам самому все сказанное вами недопустимо примитивным, ну хотя бы в сравнении с квантовой механикой…, разумеется, вам прекрасно известной (любезно добавляю я)?

Колдун усмехается:

- Отвечая на ваш первый вопрос, я окажусь в том положении, в каком окажетесь вы, если попытаетесь изложить квантовую механику языком мимики и жестов, а примитивной мне показалась вся концепция науки, которую мне сообщили в университете. Я не говорю о разных способах решения частных задач. Я многому научился и дорожу этими знаниями. Но ведь частные задачи решает и простой деревенский колдун. Он заговорит зубную боль, остановит кровотечение, даст краткосрочный прогноз погоды, отыщет украденного поросенка. В мелочах мы можем научить друг друга многому. Но перейдем к общей модели мира. Наша, которая кажется вам неправдоподобной, обладает единством, а у вас все распадается. Законы, относящиеся к очень маленькому, принципиально отличаются от законов для большого, а те и другие от законов для очень большого (я говорю о весьма больших скоростях и расстояниях). Законы биологии не сводятся к физике и химии, а психология к биологии, даже химия не полностью сводится к физике (вспомните про ферментативный катализ). Обвиняете нас в неучености. Но вами непознанное (т.е. в эксплуатации непознанного), уже познано нами.

- Как можно говорить "познано", когда речь идет о сверхъестественном?!… - вырвалось у меня.

Колдун, улыбаясь, смотрел на меня.

- Я отвечу вам относительно "познано", если вы объясните мне слово "сверхъестественно", - сказал он очень мягко и сдержанно, как говорит врач с больным, отказывающимся от лекарства.

- Или лучше скажите мне, что такое "естественно"?

Я отпустил галстук и расстегнул воротник (черт бы побрал тех, кто принял этого дикаря в университет). Я извинился в том, что мне придется отлучиться в уборную, и, хотя надобности не было, я, действительно, пошел туда, зная, что там ко мне приходят лучшие мысли.

- Ну, так что же значит естественно? Ну ясно же: естественно то, что привычно. Стоп! Этот негодяй сразу спросит меня про аннигиляцию элементарных частиц: что это - привычно или сверхъестественно? Может быть, сказать, что естественно все описываемое в терминах причинно-следственных связей? О нет! Тогда он прижмет меня, напомнив о статистических проблемах. Может быть, просто наорать на колдуна, сказав, что вижу его насквозь и не позволю морочить себя всякими бессмыслицами… Но, дав мне накричаться, он спросит, что такое "смысл", да к тому же говоря честно (в уборной каждый, наедине с собой, говорит честно), наше понятие физического поля, на котором все зиждется, не меньшая бессмыслица, чем всеобщая одухотворенность, о которой болтал колдун. Разве мы знаем, что такое поле и всерьез верим в то, что сами состоим из наслоений и сгущений полей, а не из простой грешной плоти?

Как же быть? - подумал я, вспоминая Подколесина. И тут моя любимая, дивная уборная дружески подсказала хороший совет. Если нечего сказать, то на вопрос отвечают вопросом! Я спустил воду и вернулся в кабинет. Колдун курил, пуская дым в открытую форточку.

- Ага! Ему тоже нелегко, - злорадно подумал. - Не будем пререкаться, дорогой друг, объясните, как связано духовное и осязательно-ощутимое в вашей концепции мира, обладающей столь завидным единством? Не затрудняйтесь попытками популяризировать, я надеюсь, что и так сумею все понять.

Колдун закрыл форточку, загасил сигарету и сел в кресло, не забыв подтянуть брюки на коленях.

- Сперва несколько слов о том, от чего вы ушли: о чувстве естественного. Чувствовать естественность чего-нибудь и отличать естественное от неестественного может только тот, кто способен к естественности возникновения самих этих чувств, у кого психический аппарат, ответственный за их появление и развитие, не изуродован так называемым воспитанием. Только это нас, дикарей, и отличает. Не думайте, что колдовское мировоззрение порождено географическими условиями. Все дело в историческом развитии различных географических районов. Надо вам сказать, что мировоззрение настоящих колдунов весьма утончено. Оно не рассчитано на массы. При массовом распространении оно обрастает суррогатами суеверий и изуверства, что поощряется нашими отщепенцами - недоучками и шарлатанами. У вас история сложилась так, что борясь с неистовством вакханалий, ликвидировали не только жрецов Диониса, но и элевзинские мистерии.

- А, по вашему, надо поощрять бесстыдные оргии?! - перебил я его.

- Не поощрять и не подвергать гонениям, а "ввести в русло", - мягко ответил колдун. - Надо было сочетать аполлиническое и дионисийское, а не делать из этого альтернативу. "Или - или". Ведь, все равно же, пришлось вашим нынешним фрейдистам придти к понятию "разряжения", "вытеснения" и прочих необходимостей. Но "вводить в русло" вы и сейчас не додумались - ваши спортивные состязания и поп-музыка возвращают времена массовых психозов. Этак дойдет, в случае какой-нибудь беды и до психических эпидемий. Итак, вывод: стараясь изжить массовые психозы, ваши воспитатели затронули и элиту, заменив вообще для всех остроту непосредственной чувствительности тупой рассудительностью. Надуманное стало естественным, а ощущение естества было объявлено верой в сверхъестественное. Если бы вы продолжали сжигать на кострах, то должны были бы спалить тех, кто увильнул от вашего воспитания и проповедовал пан-психизм. Я говорю про Циолковского, Айседору Дункан и Андрея Платонова. Мои воззрения кажутся вам нелепыми, потому что я употребляю архаические выражения "душа ветра", "душа дерева" и ввожу вас в заблуждение семантическими неточностями. Но если бы с вами можно было говорить на более точном современном языке, например, пользоваться языком математических понятий, то я с громадным облегчением отбросил бы всю эту шелуху словесной архаики. Успокойтесь и забудьте о всяких душах. Душа неодушевленного предмета (как и одушевленного) - это просто ортогональная вашему привычному трехмерному миру проекция многомерного объекта.

- Так вы хотите сказать, - снова перебил я, - что дикарь с Соломоновых островов обладает многомерным восприятием, позволяющим ему подмечать причинно-следственные связи с участием многомерных компонент различных вещей? Вы, конечно, шутите?!…

- Рядовой дикарь ощущает эти компоненты весьма расплывчато, а относительно ПСС знает лишь понаслышке от колдунов и на весьма примитивном языке "душа ветра" и т.д. Однако и этот "дикарь" обладает какой-то гиперчувствительностью, которой нет у ваших академиков. И все это за счет того, что делает его дикарем. Академика закрутила "текучка", а дикарь вообще не чувствует течения времени. У него рудиментарный "экологический" календарь, не переполнены ячейки памяти, не забиты каналы передачи информации.

- Но, позвольте!.. У современного дикаря на руке часы… Он должен знать, когда включить транзистор, он любитель джаз-концерта…

- У вас превратные представления. Настоящий дикарь тропических лесов, вооруженный копьем, стрелами, автомобильной антенной и велосипедной цепью никогда не смотрит на часы. Они идут только потому, что это японские электронные часы, которые не надо заводить. А транзистор он вообще не выключает (кроме тех случаев, когда подкрадывается к дичи). Будьте спокойны, дикари не стали жертвами "хищных вещей века", вытеснивших ваше чувство многомерности.

- Так, значит, в каменном веке…

- Да, и в каменном веке. Они не знали, что такое многомерное пространство, но чувствовали его. А вы знаете, но не чувствуете.

- Да… - протянул я, - теперь я понимаю, зачем вам понадобился университет. Но скажите мне, если все так по умному, то зачем эти пляски, завывания, там-тамы… К чему весь этот балаган?

- Это идущие из глубины столетий приемы гипноза, ради установления многомерного контакта с посетителем. Это, во-первых, а, во-вторых, просто для антуража. Что вас шокирует? Условность оформления? Вспомните обряд ухаживания в вашем цивилизованном обществе. Девушка пришлась вам по вкусу. Она разделяет эти намерения. Надо раздеться, принять нужную позу… А вместо этого вы назначаете свидание у станции метро, являетесь расфранченный с букетом, с билетами в театр на Таганке… Такая условность оформления вовсе не кажется вам странной. Да и девушка не простит вам, если главное не будет сопровождаться маленьким спектаклем.

Наступило молчание. Я сидел, опустив глаза. Надо было смело поднять их и признать себя побежденным. Я взглянул на колдуна и… пришел в бешенство. Его лицо, как всегда, хранило выражение благовоспитанного джентльмена, но в глубине глаз я прочел откровенную насмешку.

Я вскочил… Я хотел выгнать его вон…, мерзкого нахального обманщика, но… внезапно чары моего воображения рассеялись. Я увидел себя сидящим на кухне. Перед газовой плитой. Крышка слетела с кастрюли, суп-пюре гороховый (из пакета) превратился в пену, газовая горелка погасла. Выключая газ, я все понял. Все было ясно. Дух исчезнувшего колдуна подбил дух кастрюльки перекипеть и оставить меня без обеда.

С.А.Стебаков